В РОССИИ КАЖДЫЙ ЧЕТВЕРТЫЙ — СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ОТКАЗЧИК ОТ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ

ИНТЕРВЬЮ с Артемом Клыгой
Даниель Зеверт (Neues Deutschland) — от 3 января 2024 года

Артем Клыга — эксперт по военному праву. В Москве он участвовал в предвыборных командах независимых кандидатов и работал в призывных комиссиях до войны в Украине. В марте 2022 года он ушел с этой работы в знак протеста. Клыга покинул Россию и живет в Германии.

— Господин Клыга, какие настроения царят среди российских мужчин?

— С сентября по декабрь 2022 года мужчины были в основном напуганы. Многие пытались уехать. Другие, не понимая, что происходит и чего ждать, воспринимали мобилизацию как поездку на базу отдыха, где будут какие-то развлечения. И еще было большинство, которым было все равно. Их отношение было таким: если придет повестка, они пойдут на войну, а если нет — не пойдут. Активная фаза мобилизации закончилась в январе 2023 года. Те, кто хотел уехать, уже уехали. Для людей, которым было «плевать», ничего не изменилось. Но из тех, кто неправильно понял мобилизацию, возникла четвертая группа, которая хочет извлечь выгоду из войны. Они подписывают контракт, по которому им платят 2000 евро в месяц. Часто они приезжают из регионов, где зарабатывают 300 евро. На самом деле существует и пятая группа. Это те, кто находится в зоне боевых действий, понимают, что это значит, и отчаянно пытаются вернуться домой.

— Вы сказали, что активная фаза мобилизации закончилась. Ходят слухи, что всеобщая мобилизация будет объявлена после президентских выборов в марте. Какое Влияние эти слухи оказывают на людей?

— Эти слухи подогреваются круглый год. Меня спрашивали об этом снова и снова с июля. Мой ответ — нет. И я был прав. В настоящее время интерес к этому вопросу очень велик. Более того, закон еще не доработан. До сих пор нет уголовного преследования тех, кто уклоняется от получения повестки. Что будет если вы просто не пойдете? Может быть, штраф в 50 евро. Но и это может быть не взыскано. Я думаю, пока рано говорить о какой-либо мобилизации. Но если будут внесены изменения в законодательство, это тревожный знак, который говорит о том, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Мы снова и снова читаем о том, что отдельные регионы должны выполнить квоты по мобилизации.

— Цифры те же, что и при регулярном призыве на службу в армию. Однако для мобилизации они другие. В Москве было мобилизовано меньше людей, чем в других регионах. Однако если взять такие регионы, как Бурятия, то там было мобилизовано аномально большое количество людей. Или Дагестан, где прошли масштабные акции протеста, которые также были зафиксированы журналистами. Сложно оценить, чего не видели журналисты. Например, все эти рейды, когда людей буквально загоняли в армию. То же самое касается и рейдов по мигрантам. Все это происходит в районах, где никто не будет оспаривать мобилизацию в суде. Поэтому мы имеем лишь скудное представление о происходящем.

— Многим мужчинам дали освобождение от призыва в связи с их здоровьем или профессией, которую они имеют. Насколько они действительно в безопасности?

— Военные комиссариаты вели себя в этом отношении очень интересно. Они ссылались на секретные инструкции, согласно которым отсрочка была недействительна, если она имела место после мобилизации. Поэтому Министерство обороны вполне могло призвать человека на войну. Эта позиция до сих пор актуальна. Но неожиданно апелляционные суды вынесли решение в пользу мобилизованного. Если они работают в областях, имеющих отношение к государству, то отсрочка действует в любом случае. Это, конечно, придало нам новый импульс. Теперь у нас есть положительный опыт, когда мы можем юридически оспорить призыв.

— В России традиционное консервативное патриархальное общество. Как люди относятся к отказчикам?

— Традиционно плохо. Еще в школе внушается, что защита Отечества — долг каждого гражданина. Армия воспринимается как неизбежность для каждого мужчины и в то же время как честь. Кроме того, очень мало информации об альтернативной гражданской службе, которая формально существует. Милитаризация последних лет также способствует плохому имиджу сознательных отказчиков. Их не воспринимают как нормальных людей.

— Как много, по вашим оценкам, сознательных отказчиков от военной службы?

— Если смотреть на сознательных отказчиков как на тех, кто проходит альтернативную гражданскую службу, то я бы оценил их в 20 процентов. Затем есть те, кто не отказывается от службы, но понимает риски, связанные с армией, и поэтому ищет способы избежать попадания туда: ищет болезни или уезжает за границу. Таких примерно 25-30 процентоа. Конечно, попадались и те, что действительно хочет служит. Но таких было не более 50 процентов. С началом войны ситуация немного изменилась. Все больше мужчин пытаются избежать всего этого. Я думаю, что каждый четвертый — сознательный отказчик от военной службы.

— В мае ваша коллега из Движения сознательных отказчиков рассказала нашему изданию, что все больше мужчин обращаются в вашу организацию. Как дело обстоит сегодня?

— Их число продолжает расти. Это связано с тем, что многие военнообязанные только сейчас понимают, что откосить от армии очень сложно. Кроме того, в связи с обычным призывом в армию, в том числе и в Москве, проводятся облавы. Поэтому многе обращаются к нам. А также из-за военных преступлений на фронте.

— Пытаетесь ли вы помочь людям в России или сразу вывозите их из страны?

— Мы стараемся помочь им в России. Мы координируем местных адвокатов и стараемся, чтобы пострадавшие отделались хотя бы условным сроком. Мы также консультируем их до того, как будут предприняты первые шаги. Мы создали исчерпывающее руководство о том, что и как делать. На международном уровне мы стараемся привлечь внимание к этой проблеме и ищем адвокатов, которые могут помочь в случае отказа в предоставлении убежища.

— В зонах боевых действий наказание за отказ воевать особенно сурово — до семи лет тюрьмы. Неужели мужчины предпочтут сесть в тюрьму, а не продолжать воевать?

— Да, такие люди существуют. Раньше они безуспешно пытались выбраться оттуда. Тогда они просто покидают свои войсковые части, не понимая, что наказание за самовольное оставление оной растет с каждым днем. Проблема в том, что солдаты вынуждены сдаваться, ведь они не могут уехать за границу. Но если они возвращаются только через месяц, наказание будет суровым. Об этом почти никто не знает. А наша работа только усложняет ситуацию. Мы не сможем спасти всех. Германия тоже не может принять их всех. Но я верю, что мы можем создать критерии для приема. Тогда на войну пойдет меньше людей. Люди ищут надежду. Если им дать понять, что где-то они могут получить убежище, они воспользуются этой возможностью.

Источник — сайт Neues Deutschland